Цена спасения жизни

Ежегодно у 25–28 тыс. жителей России диагностируют онкогематологические заболевания. Каждого пятого больного может спасти только трансплантация костного мозга, в том числе от неродственного донора — генетического двойника. Встретить «брата по крови» в своей семье шансов немного, и не всегда возможна пересадка собственных клеток больному. Поэтому неродственная трансплантация требует создания регистра потенциальных доноров — добровольцев, согласившихся на передачу в базу данных цифрового кода своих генов.

Иллюстрация Евгении Власовой

Почти 70% доноров — это женщины, но идеальными кандидатами врачи считают мужчин. Потому что они не беременеют, не рожают и не кормят. В этот период женщина к донорству костного мозга не допускается. Найти совместимого донора проще людям одной этнической группы, поэтому большинство стран создают свои национальные регистры. О донорах костного мозга мы подробно рассказывали в нашем спецвыпуске «Подразделение клеток. Почему донорство костного мозга непопулярно в России».

В Европе и США регистры начали создаваться с 70-х годов прошлого века. Самые крупные на сегодняшний день работают в США — 9 млн доноров, в Германии — 8,5 млн, в Великобритании — 1,6 млн. В СССР попытки создания регистра предпринимались с 1978 года. В 1988-м появился приказ Минздрава РСФСР о создании регистра в Российском НИИ гематологии и трансфузиологии. Там собирались создавать крионический центр для заморозки и хранения стволовых клеток. Но из-за сокращения государственного финансирования в 88-м программа так и не запустилась. За 40 лет общими усилиями Русфонда, активистов, медиков, государства, НКО, журналистов и просто неравнодушных людей стране удалось протипировать всего лишь около 100 тыс. человек. Основные трудности сегодня связаны с тем, что в России нет закона, регулирующего донорство костного мозга и создание регистров. Нет единых стандартов для работы с потенциальными донорами, нет правил взаимодействия трансплантационных клиник с регистрами.

Эксперты считают, что государство до сих пор не рассматривает НКО как полноценных партнеров в этой сфере, хотя именно Русфонд профинансировал из пожертвований людей — порядка 800 млн руб. — создание регистра и собрал пул из 170 СМИ, которые рекрутируют добровольцев, превращая регистр в общественный проект. Но этих усилий все равно недостаточно. Чтобы найти генетического двойника — неродственного донора костного мозга — необходима выборка из 10 тыс. потенциальных доноров. Регистр 140-миллионной России должен включать как минимум 500 тыс. человек, желательно из всех регионов страны, чтобы система заработала эффективно.

Кто помогает Русфонду находить инвестиции для создания регистра и как совершить прорывные изменения для спасения жизней тысяч россиян — об этом мы поговорили с генеральным директором Национального регистра доноров костного мозга имени Васи Перевощикова Анной Андрюшкиной

Почему в России так мало доноров костного мозга, а государство не помогает решать проблему? Должно ли это вообще быть прерогативой государства или это задача третьего сектора?

Можно говорить о нехватке госфинансирования и обвинять чиновников в недостаточном внимании к теме донорства костного мозга, однако во всем мире регистры появлялись не по инициативе государства, а по инициативе людей, потерявших близких, и развивались на благотворительные пожертвования. Как правило, это НКО, выступающие инструментом для самоорганизации общества в решении насущных социальных проблем. Многие социально ориентированные НКО сегодня экономически состоятельны и могут на равных конкурировать с государственными и частными предприятиями. Мы привлекаем пожертвования граждан и компаний и не скованы рамками госбюджета, как госучреждения. У нас нет понятия прибыли, как в коммерческих структурах. Разумеется, все регистры работают в тесном сотрудничестве с государством, трансплантационными клиниками. Основная наша задача сегодня — наладить это взаимодействие, договориться о правилах, которые устроили бы всех.

Люди не готовы к новому. Иногда, как в случае с созданием регистра, они просто боятся медицинских манипуляций. В России есть проблема с привлечением доноров крови. Как убедить людей, что им нужно быть донорами костного мозга, и облегчить контакт с потенциальными донорами?

Действительно, многие не знают, что такое регистр доноров костного мозга и для чего он нужен, путают костный мозг со спинным, полагают, что сдача клеток костного мозга — смертельно опасная процедура. Но чем больше мы рассказываем о донорстве, тем больше желающих вступить в регистр. Русфонд сотрудничает со 170 региональными и федеральными российскими СМИ. По рекомендациям специального заседания Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека специально для доноров и всех желающих ими стать мы издаем интернет- журнал «Кровь5». Там мы публикуем материалы о том, что такое костный мозг и гемопоэтические стволовые клетки, о трансплантации и людях, которые ее перенесли, — так мы вовлекаем потенциальных доноров в тему и повышаем их лояльность. Говорить с людьми нужно открыто, на понятном им языке, нужно попытаться их заинтересовать. 

Анна Андрюшкина
Анна Андрюшкина
Фото предоставлены rdkm.rusfond.ru

Как долго занимает поиск донора в среднем? Как ускорить процесс? И какую роль играют в этом процессе деньги?

Когда показана трансплантация костного мозга, врач проводит первичный поиск донора в российских и зарубежных регистрах: вводит фенотип пациента в компьютерную программу и видит, есть ли потенциально совместимые с ним доноры. Если совпадений нет, регистры, конечно, могут попытаться организовать донорскую акцию, рассказать историю этого пациента, призвать людей на помощь. И есть примеры, когда совместимого донора удавалось найти среди новых добровольцев. Только, к сожалению, такое происходит нечасто. И на организацию акций, и на поиск средств на типирование, и на само типирование требуется время. А время работает против пациента. Поэтому о том, чтобы вступить в регистр, каждый из нас должен думать сейчас, до того как беда коснется кого-то из близких. Если в результате первичного поиска совпадения обнаруживаются, время требуется на подтверждающее типирование и обследование донора, организацию его приезда в клинику. Всё вместе занимает от нескольких месяцев до полугода. Конечно, регистры и сами стремятся максимально сократить эти сроки. Деньги тут, разумеется, важны, поскольку все процедуры должны быть оплачены. Дата сдачи донором трансплантата в обязательном порядке согласуется с лечащим врачом пациента и зависит в том числе от его состояния.

Из-за нехватки доноров в России приходится покупать костный мозг за границей — например, в Германии. Зачем тогда развивать свою систему, если немецкая отлажена как часы?

Да, большая часть трансплантатов для российских пациентов поступает из-за рубежа. Цена колеблется от €18 тыс. до €30 тыс. в Европе и от $40 до $50 тыс. в США. Поиск и активация российского донора обходятся как минимум втрое дешевле. Это существенная разница, учитывая, что госбюджет не финансирует эти процедуры, а платят благотворительные фонды или семьи пациентов. Но дело не только в стоимости. Даже если деньги на оплату удается найти, в 20 случаях из 100 поиск в зарубежных регистрах заканчивается неудачей. Шансы заполучить подходящего донора наиболее высоки при поиске в регистре добровольцев одной или схожих этнических групп. Исследования говорят о лучшей приживаемости трансплантата, полученного от земляка. Поэтому так важно развивать свой национальный регистр с характерными для нашей страны фенотипами.

Сколько сегодня платят пациент и его семья за лечение? Известны случаи, и их немало, когда людям приходится продавать квартиры, чтобы найти деньги на лечение рака, например, за границей.

Госквота на неродственную трансплантацию костного мозга чуть меньше 3 млн руб. Из этих средств оплачиваются пребывание и лечение больного в клинике и сама процедура трансплантации. Деньги на поиск и активацию донора, необходимые до и после трансплантации противоинфекционные и иммунные лекарства больные и их 4 родственники должны находить сами — это дополнительно 1,5–2,5 млн руб. и выше. Как правило, больные обращаются за помощью в благотворительные фонды или организуют сборы в социальных сетях. В августе 2017 года совет директоров Русфонда учредил фонд «Национальный регистр доноров костного мозга имени Васи Перевощикова». Регистр объединяет фенотипы добровольцев, полученные в высоком разрешении, и внедряет европейский сервис для врачей в организации поиска донора и забора костного мозга. До этого момента такой сервис в РФ отсутствовал.

Если совместимые доноры найдены и трансплантационная клиника инициирует активацию одного из них, всю координацию берет на себя Национальный регистр. Его сотрудники свяжутся с региональными регистрами, в которых хранятся персональные данные потенциальных доноров, организуют повторное взятие образца крови для определения инфекционного статуса и контрольного типирования в лаборатории трансплантационной клиники, где находится больной. Затем идет согласование с клиникой, с медцентром для забора трансплантата у донора. Национальный регистр заключает договоры со всеми участвующими в процессе активации учреждениями, включая гостиницы, транспортные компании, лаборатории, центры сбора клеток, страховые компании, курьерские службы, сервисы организации питания, формируется единый счет за поиск и активацию донора. При этом оплату поиска совместимых доноров из Национального регистра и заготовки трансплантатов от них возьмет на себя Русфонд.

Как в вашем представлении выглядит полноценная база доноров? Сколько в ней должно быть человек? Во сколько обойдется ее создание?

Трансплантологи говорят о российском регистре численностью 300–600 тыс. потенциальных доноров. Сегодня самая низкая стоимость типирования — в Казани. В 2017 году Русфонд и Институт фундаментальной медицины и биологии Казанского федерального университета внедрили там новый для России NGS-метод первичного типирования добровольцев: Next Generation Sequencing — «Секвенирование нового поколения». Он поднимает качество типирования, увеличивает скорость и сокращает стоимость. Реагенты на типирование одного донора в NGS-лаборатории обходятся в 7 тыс. руб., а в других регистрах РФ — от 14 тыс. до 35 тыс. руб. за сопоставимое исследование. В сентябре 2018 года открыли первую в стране специализированную NGS-лабораторию. Ее мощность — до 25 тыс. типирований в год. Для сравнения: в 2017 году страна протипировала 15 тыс. человек, и 9,4 тыс. типирований оплатил Русфонд, в 2018 году — 21,7 тыс. и 10,5 тыс. соответственно.

Если ориентироваться на минимальную стоимость 7 тыс. руб. за одно типирование, то создание базы в 300 тыс. доноров обойдется в 2,1 млрд руб. Сумма внушительная, но посильная для Русфонда. Мы рассчитываем на поддержку федеральных и региональных СМИ, которые помогут привлечь внимание к теме. Надеемся и на снижение стоимости реагентов: в настоящее время по заказу Русфонда несколько отечественных компаний занимаются разработкой реагентов по цене 4 тыс. руб. за типирование. 5 Реагенты — самая большая статья расходов. Вторая — рекрутинг. Чтобы минимизировать траты, мы ищем партнеров по привлечению добровольцев. Десятки неравнодушных людей, волонтеров помогают организовывать донорские акции по всей стране.

С 1 октября 2018 года к проекту присоединилась сеть медицинских лабораторий «Инвитро»: согласно договору о сотрудничестве любой россиянин может сдать кровь на типирование в своем регионе, компания берет на себя логистику и оплату труда медперсонала. В 2017 году Русфонд получил президентский грант на развитие Национального регистра доноров костного мозга: организацию донорских акций, изготовление информационных материалов, проведение конференции. В 2018 году мы выиграли новый президентский грант на издание интернет-журнала «Кровь5» для потенциальных доноров костного мозга.

Подготовили Степан Давиденко и Анастасия Петренко