«Бизнес-модель социального проекта может быть сделана на коленке. Нужны душа и идея»

Чем социальное предпринимательство отличается от благотворительной деятельности?

Единого определения социального предпринимательства нет. Мне ближе следующее: это предпринимательская деятельность, направленная на смягчение либо решение социальных проблем. Это устойчивый, как минимум безубыточный бизнес, практически всегда инновационный. Основатель фонда «Ашока» Билл Дрейтон, который популяризировал этот термин, оперирует понятием «социальный предприниматель». Это человек, который изменяет среду вокруг себя. Наверное, тут есть особый смысл. Явление эволюционирует настолько стремительно, что ученые даже не успевают детально изучить его. Логично, что вместо поисков итогового определения лучше выявить закономерности, которые помогут явлению развиваться.

Для меня лакмусовой бумажкой связи проекта с категорией социального предпринимательства является честный ответ его основателя на вопросы — зачем и почему он его создал. Сменит ли направление человек, который сегодня занимается домами престарелых, если завтра появится госпрограмма поддержки с большим бюджетом приютов для бездомных животных? Или он будет продолжать работу, пока не решит проблему? Если переключится, то его проект относится скорее к категории бизнеса в социальной сфере. Такая деятельность хорошая, правильная и нужная, но это не социальное предпринимательство.

Что касается отличия именно от благотворительной деятельности, то внутри социального предпринимательства моторчиком служит экономический механизм, который позволяет проекту стоять на ногах без постоянного дотирования со стороны доноров.

Каким вы видите портрет современного социального предпринимателя?

Это обязательно человек с горящими глазами, большим и беспокойным сердцем. Когда с ним общаешься — чувствуешь, как он светится, заряжаешься от него энергией. Человек с искрой, идеей, болью — личной или связанной с его окружением. По моему убеждению, плохой человек не может быть социальным предпринимателем.

Получается, всегда есть личная история?

Всегда. Вовсе не обязательно, чтобы человек сам болел, выздоровел и пошел что-то делать. Но я не видела проекта, который бы возник без трогающей за душу предыстории. Это может быть боль за умирающую родную деревню; за бездомных животных; за людей, оставшихся без чистой воды, энергии, воздуха; за тех дедушек и бабушек, кто живет в нищете. И пока создатель проекта эту боль не смягчит или не вылечит до конца, он продолжает работать именно с ней.

То есть, навыки ведения бизнеса ничего не стоят без сердечного порыва?

Если человек не горит идеей, то ничего не выйдет. Но если есть сердечный порыв, который не дает спать по ночам, человек обучится всему. Закрыть пробелы поможет команда единомышленников и волонтеров. В социальном предпринимательстве бизнес-модель может быть сделана на коленке или вообще отсутствовать. Но если в проектах есть душа и цель, они будут успешно реализованы.

Почему не выстреливают некоторые сильные проекты? Например, в этом же конкурсе Social Impact Award был представлен проект питерской пекарни, цель которого — помощь детям с различными заболеваниями.

Да, это была благотворительная пекарня «Легко и просто», которая вместе с воспитанниками Павловского детского дома тестировала приготовление булочек с корицей из разного теста, чтобы найти лучший рецепт. На примере этого проекта видно, что каким бы сильным ни был лидер, без команды поддержки не обойтись. Основательница проекта готовилась стать мамой, и она просто не смогла бы совмещать материнство и ведение дела.

Развалить проект может и потеря мотивации. Но и здесь есть свой плюс — это некий краш-тест на выживаемость идеи. Хорошо, если это произойдет до того, как проект начнет реализовываться в полной мере. Намного сложнее будет потом заставить себя продолжать работу, которая не вдохновляет.

Было и такое, что проект сворачивался из-за слишком разношерстной команды: люди просто не подошли друг другу, не смогли сработаться.

Полная версия интервью на +1