Маятник влияния

Блокчейн вышел на мировую арену с широким замахом, но, как герой Андрея Миронова в «Бриллиантовой руке», лишь стыдливо почесал у себя за плечом. Говорили, что распределенный реестр искоренит коррупцию, продвинет гражданское общество и упростит сбор средств на содержание животных в приютах. То было в 2015 году. В 2019-м очевидно, что чиновники берут взятки, собачки голодают, женщины входят в горящие избы, а за слово «блокчейн» в резюме работодатель не готов платить тебе три зарплаты, как всего несколько лет назад.

И тем не менее шанс у блокчейна есть — причем, возможно, именно в России, где его приняли поначалу не очень хорошо. Очевидцы рассказывают: наши чиновники на первых порах решили, что блокчейн — это просто криптовалюта (что не лишено оснований). И дальше они ждали развития темы, пока ЦБ не создал в 2016 году банковский консорциум по продвижению блокчейна. Что продвинул консорциум, доподлинно неизвестно, однако за блокчейн хотя бы перестали шмонать молодежь на Арбате — благо появился Telegram, теперь шмонают за него. У России и блокчейна — сложные отношения, но именно России, возможно, блокчейн нужен, как никакой другой стране.

Власть в России, как и в любом другом государстве, заинтересована в эффективности управления. Эффективность управления — это всё: стабильность власти, эффективность бизнеса, который так или иначе топчется возле нее, счастливые люди, уверенность в завтрашнем дне у молодого поколения. Власть понимает эффективность довольно архаично, но и технологии хочет поставить себе на службу. Основная проблема, с которой сталкивается власть, — отсутствие сигналов снизу о реальном положении дел в стране. Люди не говорят правды при опросах общественного мнения, главы поселений и районов искажают картину ради лучшей отчетности. В результате неприятные для власти коллизии всегда случаются неожиданно, власть к ним не готова, а эта штука посильнее санкций будет.

Может, на Западе блокчейн не выдержал конкуренции с привычными механизмами коммуникации, вроде парламентских институтов и СМИ, просто потому, что там эти механизмы работают? В России конкурировать особо не с чем. Система контроля над ситуацией «внизу» могла бы превратить блокчейн в постоянно работающую прямую линию главы государства, эффективнее, чем «Добродел» и иные достойные цифровые платформы, решающие ту же задачу.

А дальше? Дальше — больше, блокчейн мог бы в самом деле построить если не гражданское общество в России, то систему быстрой доставки челобитных наверх и принятия мер «сверху вниз», что, безусловно, крайне позитивно скажется на качестве жизни. Идея процветания искусства под надзором околоточных жандармов себя изжила еще в XIX веке, так пусть околоточных жандармов заменит блокчейн. Модно, современно, свежо.

Советник Ethereum Foundation Владислав Мартынов сначала дал интервью в медиастудии +1 на площадке «Инносоциум» на ПМЭФ-2019, а потом еще долго говорил с нашим корреспондентом. Мартынов рассказал, что представляет собой блокчейн в России в середине 2019 года и готов ли распределенный реестр к великой миссии.

Владислав Мартынов:

«Было несколько людей, которые, с моей точки зрения, повлияли на историю становления блокчейна в России. Первый человек — это глава «Сбербанка» Герман Греф. Он познакомился с основателем Ethereum Foundation Виталиком Бутериным и пригласил его в Россию. Мне удалось уговорить Виталика приехать.

Мы рассказали Грефу о возможностях блокчейна. Рассказали, какую пользу стране он может принести. В итоге два года назад на ПМЭФ Виталик встретился с Владимиром Путиным.

После этого произошел сдвиг в сознании политической элиты. При этом сформировалось два лагеря: как обычно, были люди, которые предлагали более активно, либерально развивать эту технологию. И были люди, которые высказывали опасения. В принципе, такая ситуация — это нормально. В итоге был выбран сбалансированно-консервативный подход: использовать блокчейн как возможность обхода санкций, как возможность выстраивать новую финансовую систему, которая менее зависима или вообще не зависима от США.

Поясним. Выпускается криптовалюта, обеспеченная золотыми или сырьевыми активами страны. И эта валюта начинает использоваться во всех межгосударственных платежах, в расчетах между компаниями разных стран. Блокчейн снимает элемент недоверия, свойственный системе SWIFT, потому что в блокчейне невозможно обмануть. Если на блокчейне появляется валюта, то эта валюта прозрачная, понятная, обеспеченная определенным активом. Плюс транзакции в ней автоматически выверяются и подтверждаются, и это все находится в доверительной среде.

На ПМЭФ-2019 глава «Роснефти» Игорь Сечин заявил, что в скором будущем платежи за нефть будут проводиться в глобальной криптомонете. Много говорилось о возможности аналогичных расчетов с Китаем. Это пока разговоры, но, я думаю, скоро мы увидим это в реальной жизни.

Есть много других сценариев, которые могут быть рискованны с точки зрения наиболее консервативного крыла — тех, кто отвечает за финансовую безопасность страны. Предполагаю, криптовопросы будут жестко регулироваться, и здесь главное — не перегнуть палку. Блокчейн-технология — это не только возможность обойти санкции. Это уникальная возможность для страны совершить прорыв в развитии технологий с точки зрения создания цифровой экономики. Страна с большим интеллектуальным и технологическим потенциалом способна составить конкуренцию ведущим странам мира на глобальном рынке инновационных информационных продуктов.

Долгое время, как бы быстро ни развивалась децентрализованная экономика с ее финансовой системой, будут параллельно существовать два мира: централизованный и децентрализованный.

Революции, где старое исчезнет одномоментно, не будет. Достаточно долго, лет десять, будут сосуществовать два мира, потому что люди, которые больше доверяют централизованной системе, будут оставаться в ней.

Конечно, если говорить о гражданах и государстве, то форматы их взаимодействия поменялись. Маятник влияния граждан качнулся в сторону усиления. Блокчейн даст больше возможностей воздействовать на политику государства, на то, как расходуются налоги, собранные с граждан, на то, какие проекты запускаются. Появятся новый уровень прозрачности и новый уровень влияния граждан на решения правительства и всех уровней власти. Это уже происходит в развитых демократических странах и будет развиваться, меняя привычное до неузнаваемости. Правительства, парламенты будут играть все меньшую роль, потому что с помощью технологий можно будет понять, что люди реально думают и чего реально хотят.

Они хотят тратить деньги на мост или на медицину? Они хотят повышения или оптимизации налогов? Можно будет очень быстро понять их мнение в отношении принятия решений».