«Вопросы ESG невозможно игнорировать»

Руководитель направления ESG департамента деловых коммуникаций и связей с инвесторами золотодобывающей компании «Полюс» Александр Чайчиц в интервью Plus-one.ru рассказал о том, зачем нужны ESG-рейтинги, насколько их наличие позволяет повысить капитализацию и выстроить взаимодействие с инвесторами.

— «Полюс» имеет ESG-оценки международных рейтинговых агентств Sustainalytics, S&P Global, MSCI, а также проекта CDP. Расскажите, какой вес имеют эти рейтинги для ваших инвесторов, какие из них наиболее важны для вас?

— Эти рейтинги — первое, на что может обратить внимание инвестор, чтобы оценить компанию с точки зрения факторов ESG (от англ. Environmental, Social, Governance — «охрана окружающей среды, социальная ответственность и корпоративное управление». — Прим. Plus-one.ru). Это, конечно, не значит, что данная оценка будет окончательной: крупные инвестиционные фонды стараются вести самостоятельно оценку эмитентов, в том числе с точки зрения их показателей в области устойчивого развития. И это правильный профессиональный подход. Но, если инвестор никогда не работал с компанией, в первую очередь он будет смотреть на рейтинги, они будут для него отправной точкой. Дальше можно проверять данные рейтинговых агентств, соглашаться с их выводами или нет. Что касается интересов нашей компании как эмитента, наиболее важны для нас, наверное, международные ESG-рейтинги, привязанные к фондовым индексам. Попадание в них позволяет привлечь целый ряд институциональных инвесторов, которые вкладывают средства в соответствии со структурой данного индекса.

— То есть рейтинги S&P и MSCI в первую очередь?

— Да. Но, помимо них, нам интересны также рейтинги, которые являются авторитетными в данной области и за которыми следят инвесторы, даже если эти рейтинги напрямую не аффилированы с фондовыми индексами или с кредитными рейтинговыми агентствами. Примеры этого — как раз Sustainalytics и CDP. Они приобрели авторитет именно в профессиональной среде, связанной с устойчивым развитием, вне инвестиционного контекста.

— Вы говорили про инвестиционные фонды. А розничных инвесторов эти рейтинги интересуют?

— Для розничных инвесторов это тоже очевидный и легко доступный инструмент: многие агентства публикуют результаты рейтинговых исследований в открытом доступе, и можно сравнить эмитентов по их баллам в одном или нескольких рейтингах. Это очень удобно для розничного инвестора. Человек может составить для себя шорт-лист эмитентов с помощью ESG-рейтингов, а затем более детально изучать их нефинансовую отчетность с конкретными цифрами.

— В чем тогда отличие интересов институциональных и розничных инвесторов?

— Институциональные инвесторы, как правило, более глубоко разбираются в вопросе. Они стараются проводить собственный анализ нефинансовой отчетности компании, смотреть непосредственно на цифры, которые лежат в основе рейтингов. Поэтому в интересах эмитента, чтобы эти данные были корректно раскрыты. Это важно и для рейтингов, и для инвесторов, которые хотят изучить первоисточники.

— Сколько ESG-рейтингов, в принципе, нужно компании, привлекающей финансирование на международных рынках капитала? И чем они отличаются между собой?

— Рейтингов существует множество, и нужны они явно не все. Рынок рейтингов становится все более устоявшимся, порог входа все более высок. Для нас главное для принятия решения об участии в том или ином рейтинге — это насколько он будет востребован нашими стейкхолдерами, в первую очередь инвесторами.

Что касается различий между рейтингами. У них разные методологии, отраслевые и страновые факторы, которые они по-разному интерпретируют. Каждый составитель рейтинга старается проявить свой профессионализм и свою индивидуальность, чтобы смотреть на оцениваемые компании с тех позиций, которые они считают более правильными.

Вообще, ESG — очень широкая сфера. Даже если взять только экологию, таких аспектов в деятельности крупной производственной компании множество. Их все можно по-разному оценивать, чему-то уделять больше внимания, чему-то меньше. Если брать нашу отрасль, это и управление водными ресурсами, и работа с твердыми отходами, и выбросы парниковых газов в атмосферу, и многие другие показатели. По социальным аспектам аналогичная картина — здесь работа с местными сообществами, работа на федеральном уровне, взаимодействие с сотрудниками компании и так далее. Понятно, что методологии оценки всех этих факторов, учета их весов могут отличаться — порой весьма существенно.

В любом случае между всеми рейтингами есть корреляция. И наши инвесторы понимают, что составители рейтингов смотрят на компанию под разными углами. Если у нее во всех рейтингах хорошие баллы, значит, вопросам ESG уделяется достаточно внимания, соответствующие процессы и процедуры организованы на высоком уровне и компания двигается в правильном направлении с точки зрения задач устойчивого развития.

В последние несколько лет наши ESG-рейтинги растут, и капитализация компании тоже растет. Корреляция здесь, безусловно, есть. Но насколько велик вклад в рост капитализации именно ESG-факторов, оценить сложно. Мы исходим из того, что, если не уделять должного внимания ESG-тематике, интерес инвесторов будет падать, что негативно повлияет на капитализацию.

— Вы планируете привлекать деньги на «зеленые» проекты? Скажем, брать под них специальные кредиты, выпускать «зеленые» бонды. Это очень большой рынок.

— Мы изучаем этот вопрос, но подобных сделок у нас пока не было. Мы рассматриваем различные возможности, ведем переговоры. Наиболее интересны долговые инструменты, которые привязаны к тому или иному ESG-рейтингу. Это был бы дополнительный знак нашей заинтересованности, приверженности ценностям устойчивого развития. Это покажет, что компания готова делать денежную ставку на то, что будет, и дальше совершенствоваться в плане ESG. Посмотрим, что выйдет.

— Что в этом плане происходит в России?

— Есть несколько российских ESG-рейтингов. Но пока непонятно, все ли останутся в долгосрочной перспективе, насколько они востребованы. В целом же со стороны российских инвесторов интерес к ESG меньше, чем со стороны международных компаний, но он тоже существует. Для нас здесь иная мотивация: если рейтинг известен в профессиональном сообществе, нужно выглядеть достойно на фоне конкурентов. Поэтому российские рейтинги для нас тоже важны, мы за ними следим, предоставляем актуальную информацию их составителям.

— Вы сказали, что на Западе гораздо больший интерес к вопросам устойчивого развития, чем в России. Означает ли это, что интерес к получению ESG-рейтингов — в основном у публичных компаний, у которых много международных инвесторов, кредиторов, контрагентов, а для компаний, ориентированных только на внутренний рынок, это не особенно актуально?

— Вся суть нынешнего ESG-тренда в том, что устойчивое развитие — это теперь вопрос денег: инвестиций на фондовом рынке, кредитов, отношений с клиентами и подрядчиками. Международные инвесторы вкладываются в более «зеленые» и социально ответственные компании. Соответственно, компании, которые хотят привлекать такие инвестиции, будут стараться корректировать свои внутренние процессы в сторону экологичности и социальной ответственности. Те, для кого этот вопрос не стоит, имеют, наверное, меньшую заинтересованность. Хотя общечеловеческая мотивация все равно остается. Это не мода, которая приходит и уходит. Важность ESG — это новые условия, в которых мы теперь живем. Это новый аспект бизнеса, который будет распространяться в деловом сообществе, в том числе среди непубличных компаний, потому что так принято, так теперь ведут дела и иное поведение выглядит просто нелепо.

— Как часто вопросы, связанные с проблематикой устойчивого развития, задаются в ходе коммуникации с инвесторами, на встречах с аналитиками?

— Очень часто. Это стало необходимой составляющей взаимодействия с инвесторами. Из двух аналогичных по финансово-экономическим параметрам компаний инвесторы будут вкладывать в ту, у которой лучше проработаны вопросы ESG.

— Когда этот тренд обрел явный характер?

— В той или иной степени эта тема присутствует давно, но она долгое время была нишевой, интересной лишь для узкого круга инвесторов. Но сейчас это мейнстрим. По нашим наблюдениям, до российских компаний этот тренд дошел два-три года назад.

— То есть он стал отчетливым после подписания Парижского соглашения по климату в 2015 году?

— Я бы не стал это так четко связывать. Скорее произошел переход количества в качество — ведь вопросы устойчивого развития актуальны несколько десятилетий, особенно на Западе. За это время произошла смена поколений, инвестиционные решения стали принимать люди, которые выросли в условиях этой повестки, им она близка. Есть общественный запрос на решение проблем окружающей среды, на социальную справедливость, на прозрачность и честность. Общество требует, чтобы произошли соответствующие структурные изменения, в том числе в экономике, инвестиционной сфере. И это стало просто невозможно игнорировать.

Совместный материал с ПАО «Полюс»